www.s-migitsko.ru

Сергей Мигицко: «Если мне аплодируют – значит, я живу»

23 апреля юбилей отметил по-настоящему народный артист России Сергей Мигицко. Его темпераменту и энергии может позавидовать каждый. Он из тех счастливчиков, кто нашел себя и кто может позволить себе роскошь заниматься любимым делом всю жизнь.

– Сергей Григорьевич, в Театре им. Ленсовета вы играете от 10 до 15 спектаклей в месяц. К этому надо добавить еще съемки в кино, антрепризные спектакли, участие в городских мероприятиях. Откуда черпаете силы?

– Вероятно, запас сил таится в той отдушине, которая отвечает за любовь к профессии. Но сил не хватает, я могу признаться. Все мои спектакли очень энергичные, очень эмоциональные, и если их ставят встык: например, «Ревизор» и подряд две «Испанские баллады», то это очень серьезная трата. Но выше этого тот факт, что мне очень нравится моя профессия, совершенно прекрасная и неповторимая. Как сейчас принято говорить – эксклюзивная. 

– Вы родились и выросли в Одессе. Каким было ваше детство?

– Замечательным. У меня были прекрасные родители, у меня была удивительная бабушка, самобытные родственники. Когда они собирались, это было потрясающее зрелище. Это были невероятные застолья. Совсем недавно была война – они выжили, защитили своих жен и матерей, они были классные! После 100 грамм они становились чудесные – веселые, добрые, щедрые. Я все выглядывал, когда начнется щедрость, когда там минут через тридцать-сорок после начала застолья мне крикнут: «Серега, выходи получи!» Кто давал рубль, кто авторучку.

Родителей я видел редко, они вкалывали. Отец был военным, он служил Родине. Мама работала в Министерстве экономики. А я был с бабушкой – удивительной женщиной. Она кормила, она поила, она мыла, она стирала, она одевала. Она знала очень много украинских и русских песен, ходила в храм, знала много молитв.

Одесса для меня была целым миром. Приехав в Ленинград, я на каждые праздники обязательно возвращался туда. И сейчас каждый день звоню в Одессу друзьям, родственникам.

– В Ленинграде вам, наверное, даже несмотря на наш Финский залив, не хватало настоящего моря?

– Да, я навсегда останусь человеком, по-хорошему «укушенным» морем. Когда позволяла погода, все свое свободное время я проводил возле водной глади. На углу Фонтанки и Невского была лодочная станция. Там можно было за три копейки взять лодку и плыть куда глаза глядят. Мы сажали туда полкурса, наших девочек – Ларису Луппиан, Алену Ложкину – и с песнями шли по Фонтанке. Заходили в каналы, протоки. Потрясающее было время.

Мои ровесники, друзья из Одессы – все стали профессиональными моряками. И добрая половина из них заходили в Петербург. Я по этому случаю всегда устраивал шоу на причале. Один из моих самых близких друзей Яша Ященко – капитан, бесконечно веселый и смешной человек, любит рассказывать нашим общим знакомым историю: «Подходим мы к Питеру, выходим уже на прямую линию швартоваться, до швартовки остается метров пятьсот. Я стою на капитанском мостике и вижу, что какой-то чудак сидит на тумбе, на которую забрасывают канат. Взял бинокль, пригляделся. А это Сережка Мигицко, да еще и с букетом цветов». 

Не могу жить без воды. Обожаю наши петербургские набережные, Крестовский остров.

– А как открывались в вас актерские способности?

– У меня мама очень любила театр. Они с папой по крайней мере раз или два в месяц ходили в одесские театры, которые тогда были замечательными. У нас были знакомые актеры и режиссеры. И мама устраивала мне, как сейчас принято говорить, кастинги. Помимо этого я учился в одном классе с сыном выдающегося украинского артиста Семена Самойловича Крупника. Он наблюдал меня и благословил на актерскую профессию. И что самое главное – режиссер нашего одесского Театра оперетты Матвей Абрамович Ошеровский когда-то учился с Игорем Петровичем Владимировым. Мама каким-то образом умудрилась выйти на Матвея Абрамовича. И он написал Владимирову письмо с просьбой обратить внимание на способного одесского мальчика. С этим письмом я и приехал в Ленинград. Но Игорю Петровичу я это послание не показал – побоялся. Но тем не менее поступил к нему на курс.

– А какой спектакль изменил вашу профессиональную жизнь?

– «Собачье сердце», где я сыграл Шарика Шарикова. Меня на роль Шарикова сначала не назначили – я пришел на распределение ролей и себя там не увидел. И уже хотел пойти домой, а потом думаю: «Куда же я иду? Я же так хотел сыграть Шарикова, а меня не назначили». И это был единственный раз, когда я пошел к заведующему литчастью – тогда это был Сергей Георгиевич Шуб – и спросил: «Сережа, а почему же меня не назначили?» Он говорит: «Сейчас, сейчас мы это исправим». Видимо, такое у меня было лицо (смеется). И позвонил Игорю Петровичу Владимирову, который очень удивился моему желанию сыграть Шарикова, но тем не менее меня доназначили. И я впервые сыграл судьбу – от и до. А вот уже просто любовную историю, вопреки моему амплуа комика-буфф, я впервые сыграл с Ларисой Луппиан в спектакле «Ты и только ты».

– А что для вас любовь?

– Любовь – потрясающее чувство. Оно не сравнимо ни с чем, его нельзя заменить, подменить. Влюбленный человек способен на подвиг. Лучшие свои роли я сыграл в период влюбленности. Лучшие свои поступки совершил в состоянии влюбленности. Тому, кто придумал любовь, этот момент, когда две пары глаз смотрят друг на друга и это значит больше, чем любые слова, огромное спасибо. 

– Актерская профессия считается зависимой. А вы человек довольно свободолюбивый…

– Нужно уметь подчиняться. У меня были и есть очень требовательные режиссеры, своенравные, настойчивые. Но я мирился, переживал, сильно нервничал, мы ругались. Однако нужно уживаться. Спорить и искать истину. У меня очень много слабых мест. Например, раньше я катастрофически опаздывал – на съемки, на репетиции. Везде, всегда и постоянно. У меня выговоров было больше, чем жителей в Петербурге. Но все-таки мне удалось побороть эту «вредную привычку». Так и в профессии – борюсь с тем, что мешает, и ищу компромисс. 

– Что для вас успех, признание, аплодисменты?

– Это энергообмен. Это то, что необходимо артисту. Мой персонаж Фредерик Леметр (спектакль Театра им. Ленсовета «Фредерик, или Бульвар преступлений». – Ред.) говорит: «Если мне аплодируют – значит, я живу». Это очень точные слова. И я с ними, пожалуй, соглашусь.

Екатерина Кашина
газета «Петербургский дневник», 25 апреля 2013